В ночном клубе "Эльдорадо" состоялась выставка живописи саратовской художницы Альфии Пономаренко. Двадцать семь работ украсили интерьеры "Эльдорадо" - портреты (в том числе и первых мужей губернии), пейзажи, фантазийные сюжеты… Роскошный стол пестрел невообразимыми яствами, а обаятельная виновница торжества фотографировалась с гостями на фоне собственного автопортрета.

Про таких как Альфия, говорят - женщина с блеском. И лишь ее близкие друзья знают, какие превратности готовила художнице судьба. Этой женщине приходилось купаться в роскоши и терять практически все. Кроме сомой себя. Она возрождалась, словно птица Феникс. Интерес к жизни не покидал ее после самых невероятных жизненных коллизий. И ни при каких обстоятельствах она не переставала писать. Может быть, оттого ее работы столь эклектичны. Но ни в одной из них вы не найдете мрачности и уныния. Они светлые, как и сама художница.

М.С.: Альфия, это уже третья Ваша выставка в ночном клубе "Эльдорадо". Как родились такое постоянство?

А.П.: О, это была весьма эксцентричная история. С Александром Камаевым мы знакомы уже шесть лет. Саша всегда был неравнодушен к живописи. После нашего знакомства он заинтересовался моим творчеством. Я тогда жила в коммунальной квартире в Энгельсе.

Мы договорились, что он приедет смотреть мои работы. В назначенный день он приходит, такой красивый, нарядный, а у меня в комнате - следы творческого беспорядка. Я только что закончила писать и даже палитру убрать не успела. Да некуда было: комнатка тесная, кругом картины, подрамники. Поэтому пришлось пристроить ее на пол в уголке. Саша внимательно разглядывал работы: "Невероятно! Ну не верю, что женщина может так писать! Все, через две недели делаем в казино выставку". Я ему говорю: "Не бывает в казино выставок живописи!". А он в ответ: "Мы будем первыми".

А вдруг Саша, разглядывая очередную картину, делает шаг назад и - ужас!!! - наступает прямо в палитру. А там как раз много свежей ярко-желтой краски намешано было… У меня просто сердце остановилось. Думаю: "Все, конец, провели выставку". Ведь краску-то отмыть практически невозможно. Но Саша отнесся к инциденту с юмором. Я с тех пор говорю: спасибо желтой краске, можно сказать, она-то нас и подружила. А желтый цвет навсегда стал моим любимым.

М.С.: В детстве Вы уже знали, что будете художницей?

А.П.: Давным-давно, еще в раннем детстве, я долго не могла сделать выбор между балетом и живописью. Ходила и в хореографический кружок, и в художественный. Однажды на балетном занятии меня показали старенькому профессору. "Замечательно! Превосходно! - похвалил он. Однако, когда эта девочка вырастет, у нее будет прекрасная женская фигура. А из балета ей придется уйти". И как он мог это предвидеть! Ведь я была просто кожа да кости. Эта история и предопределила мой выбор. Сейчас, конечно, я рада, что так получилось, но тогда очень переживала. Три года потом рисовала одних балерин.

М.С.: Альфия, Вы производите впечатление весьма благополучной женщины. А ведь говорят, что художник не должен быть сытым…

А.П.: О, в моей жизни было всякое! Часто вспоминаю коммуналку, в которой волей обстоятельств нам пришлось жить - с крысами, грибком на стенах и соседями, которые сутками пили самогон и выясняли отношения. Но я писала всегда. Я научилась философски относиться к жизненным неурядицам, воспринимать их как рубеж, который надо преодолевать. Коммуналка меня закалила, за это я ей благодарна. Теперь меня трудно заставить плакать по пустякам.

М.С.: У Вас никогда не возникало желания все свои страхи и горести как-то перенести на холст?

А.П.: (смеется): нет, я никогда не издевалась над холстом! Интересно, что никогда раньше или позже я так много писала, как в те сложные времена. И все мои картины того периода - самые яркие по цветной палитре. Назло серости и грязи. Я считаю, что нельзя загружать людей своими печалями. Наверное, чувствую, что нет у меня такого права.

М.С.: Скажите, что вдохновляет Вас на создание новой работы?

А.П.: Я часто встречаю рассветы, так как пишу по ночам. Смотрю на восходящее солнце, и возникает ощущение, что оно меня видит. Если долго и пристально смотреть на солнце, то кажется, что оно подлетает к тебе и целует в щечку. И этот творческий день всегда складывается удачно. Закрываешь на секунду глаза и видишь картину. У меня есть работа "Идущая к свету". Вокруг героини - стены, но они прозрачны. В жизни часто бывает так, что перед тобой - преграда, будто бы непреодолимая. А на самом деле это - мираж. Протягиваешь руку, а стены нет. Мы часто создаем себе преграды.

М.С.: Люди, которые покупают Ваши картины, разные, или их что-то объединяет?

А.П.: Они очень разные. Есть такие, которые "пальцы загибают": это - ерунда, это - тоже, а вот это - класс. Есть очень интеллигентные люди, которые долго копят деньги, чтобы купить понравившуюся работу. Как-то раз был забавный случай. В Саратове проходила международная конференция биологов. Гостей повели на выставку работ саратовских художников, где были и мои две картины. Один профессор из Германии останавливается возле моих ирисов и начинает что-то говорить по-немецки. Я ни слова не понимаю, хватаю переводчика, и выясняется, что он хочет купить картину, и даже начал ссориться со своей коллегой, пожелавшей сделать тоже самое. Но как на беду у немца не оказалось наличных денег. Только чеки. Времена еще те были, в Саратове обналичить чеки - неразрешимая проблема. Немец ушел. Потом вернулся. Битый час ходил вокруг картины, сокрушался, пока один из участников конференции Игорь Жулин не согласился взять его чек и заплатить мне наличными. Потом он рассказывал, что был немало удивлен: эти немцы видят тысячи картин, в одном только Дюссельдорфе постоянно проходят международные выставки, и надо же - зациклился именно на моих цветах! Кстати, Игорь - родом из Саратова, но жил и работал тогда в американской Санта-Барбаре. Он тоже хотел купить мои работы для своих американских друзей, которые имели картинную галерею. Мы обменялись телефонами, он пообещал меня найти, но, повторяю, времена были не самые свободные, и, наверное, что-то не получилось.

М.С.: У Вас есть мечта?

А.П.: Сложный вопрос… Когда я поступила в художественное училище, у меня была мечта - попасть в Лувр и просто постоять возле "Джоконды". А сейчас… Я хочу, чтобы меньше было зависти. И чтобы все любили друг друга. И чтобы в жизни преобладали солнечные, ЖЕЛТЫЕ краски.

Перепечатка из журнала "МХАУЗ Магазин".